Бомбили Горький и Козино
12:38 27.01.2020. http://Рабочая-Балахна.РФ
научный сотрудник музея истории Большого Козино
Война шла уже пятый месяц, но этот день – 4 ноября 1941 года – для Большого Козино стал поистине ее грозным вестником. Если до этого дня фронт был где-то там – далеко, то теперь находящийся в глубоком тылу поселок вдруг стал его частью.
Вот как рассказывает об этом дне жительница поселка Галина Алексеевна Исаичева (Рязанова):
– Десять лет мне тогда было. Жили мы на улице Вяткина, а рядом, через дорогу, на лугах, стояли зенитки и прожектора для освещения неба. Это на случай налета на Нижний Новгород немецких самолетов. И я, гуляя возле дома, видела солдат, которые дежурили у зениток…
Примерно в шесть часов вечера в небе показался немецкий самолет. Мы – я, мой брат Саша (он старше меня на четыре года), папа и наши соседи Александр Иванович Привалов и Иван Дормидонтович Милов – как раз находились на улице. Я стояла, прижавшись к столбу, и когда упала бомба, сразу почувствовала, как земля подо мной поднимается. Это падал столб. И сразу боль почувствовала, это осколки в двух местах по ноге «чиркнули».
Тут же домой побежала, увидела Александра Ивановича, который шел с трудом, его тяжело ранило. А в дом вбежала – тут же застыла в дверях. Стропила в сенях вышибло ударной волной, и окна влетели прямо в дом. Младшая сестренка Римма, ей на тот момент еще и трех недель не было, закутанная в одеяло лежала на полу. И окна на нее упали. Но, по счастью, она не пострадала. А еще заметила – самовар помятый валяется на полу. Мы незадолго до этого чай пили. Самовар этот, как память, до сих пор у нас хранится.
Брата моего в руку ранило. Меня и его сразу в больницу отправили, где фельдшер Петр Павлович Петров обработал раны, обошлось без последствий. А вот Александр Иванович Привалов, дойдя до дома, вскоре умер. А Иван Дормидонтович Милов погиб мгновенно. Он рядом с папой у дома стоял, и осколок ему попал прямо в сердце. Семь человек погибло от той бомбы, а вторая в пруд упала.
Как потом мы узнали, в тот вечер немцы бомбили автозавод и другие заводы города Горького. Потом в газетах писали, что в налете участвовали 150 самолетов, и много людей погибло. А к нам самолет залетел то ли по ошибке, то ли зенитки его отогнали… А может быть, и в разведку. Ведь на следующий день бомбили завод «Красное Сормово» и линию электропередачи от Балахнинской электростанции.
А затем начались для нашей семьи трудные времена. Дом был в таком состоянии, что жить в нем нельзя. Переселились в баню. Папа, он на 92-м заводе работал, где делали пушки, попросил помощи. Там сначала пообещали, но так ничем и не помогли. Война шла, и все силы и средства направлялись на производство. Более того, папу вскоре отправили в длительную командировку в Казахстан, откуда он уже не вернулся. Там он умер, и у мамы на руках осталось четверо детей.
Спасибо Андрею Матвеевичу Забродину, который в годы войны был председателем поселкового Совета. Он предложил переехать в комнату в здании поссовета. Это дом, где сейчас размещается почта и музыкальная школа. А тогда там и почта была, и милиция, и партком, и контора животноводческой бригады, и, кроме нашей, еще одна семья жила в комнате на первом этаже. Мы же на двенадцати квадратных метрах впятером на втором этаже ютились. И жили там больше 15 лет.
Мама в Совете работала, и мне дело нашлось – с двенадцати лет была я рассыльной. Разносила извещения, повестки, другие документы. Бывало по 100 и более штук в день. В то время проходило много партийных собраний, уличкомов, в том числе, в штаб воинской части ходила. Так что все улицы поселка изучила. И платили мне за эту работу, как сейчас помню, 12 с половиной рублей.
Так и жили, не одни мы бедовали. Но никто не жаловался. Понимали: главное – врага победить, а уж сами выдюжим как-нибудь…