Август Август в росных травах Расстилает лен, Спит в сырых отавах, Влагой опоен. Осени и лета Грустная межа, Раздобудет где-то Все для кутежа. Сущностью двуликой Дышит разносол. Угостит черникой И накроет стол. До обеда лето С ведром и теплом. Дождь после обеда – Осень рвется в дом! Звездными дождями Август одарит, Щедрыми горстями Хлеба навалит. Красною рябиной Жарко опалит, Песней журавлиной В небе прозвенит. Как придет пророк Илья – Жатву зачинают. Два часа он уволок, Ночи удлиняет. До Ильи купание – В радость всем вода! А с Ильи – прощание, В речке холода. А пришли Борис и Глеб – Веники ломают. Как убрали всюду хлеб Озимь засевают. А вот дождь слепой пошел Не туда, где просят. Он назойливо прошел Там, где жнут и косят. Ветрогон Мирон погнал Облака по свету И тоскливо зарыдал По теплу и лету. Первый Спас – медовый, Яблочный – второй, Третий же – ореховый Одарят едой. Славен пирогами Государь страды. С хлеба закромами Жить нам без нужды.
Жизнь Блекнут фрески в церквях, И не видно лица. Остывают и блекнут когда-то горячие губы. Я не плачу о том, что заботам Не видно конца, Жаль, что жизнь не всегда дарит “Медные трубы”. Разногласий порою стремимся Уменьшить зазор. Заметаем следы, а порою прямые улики. Часто белыми нитками штопаем Прошлый раздор, Вяжем лыко с трудом И плетем словеса и интриги. Жизнь сгорает быстрей, Чем обыденный пасмурный день, И никто до конца не познает Созданья секрета. Наша жизнь – это только Создателя тень, И сгорает она, как в затяжке Порой сигарета. Не гонись за удачей! Она, как ночной мотылек, Жизнь ее покороче дождливого лета. Не в обиду прими мой урок, А скорее – намек, И считай его мненьем простого поэта.
Толкучка Я помню толкучку военной поры, Где люди, толкаясь, сновали. Там можно купить было все: от коня До самой мельчайшей детали. У края дороги, с обеих сторон, Слепцы и калеки сидели, И жалобным хором они вперебой Молитвы тоскливые пели. Жара над толкучкой стояла порой, Гадали на картах цыгане. Шумели тележки калек, как прибой, Бранившихся в пьяном дурмане. Мальчишки, почуяв торговый кураж, В заплатанной все одежонке, Чтоб деньги не клянчить у мам на кино, Водой торговали с колонки. Одежда военная в моде была: Шинель, галифе, телогрейка. И с ними забавно смотрелись подчас Пиджак, башмаки, тюбетейка. Гармошки взахлеб заливались вокруг, Продаться стремясь подороже. А рядом призывно шипел патефон – Он был конкурентом, похоже. Он пел “Рио-Риту” и пел “Пять минут”. Тальянки никак не сдавались. А те, что стояли и слушали их, В азартную пляску бросались. Безногий матрос на трехрядке играл, Медяшками кружка гремела. “Наверх вы, товарищи, все по местам…” Со взрыдом душа его пела. Порой из-за леса дерев не видать. Простой человек искалечен. Мы в давке мирской потеряли его, А подвиг его не отмечен. В мирской толчее я толкаюсь давно, Мой разум давно понимает: Врагу не сдается российский варяг, Но жить подостойней желает.
Август 
